Вдова, есть дочка. Наследство от мужа мы не получили, так как он был прописан в неприватизированной квартире. Со свекровью и золовкой были проблемы: по их мнению, мой муж ошибся с выбором, должен был жениться на другой.

Моя мама умерла через полтора года после того, как я овдовела. В жизнь едва-едва начали возвращаться краски, и вновь боль, вновь трагедия. Золовка, узнав о моей беде, позвонила. Сказала, что мне не стоит переживать, ведь после мамы мне теперь останется жильё. Сил не было орать, прошептала, чтобы она катилась, и трубку бросила. Свекровь решила мне помогать: собирать деньги на похороны, организовывать их, за мной и дочкой приглядывать, живя с нами. От столь щедрого предложения я отказалась. Сама со всем справилась.

Надеялась только на себя. Когда были проблемы с работой, я готова была биться головой о стену от бессилия – два с половиной месяца, месяц из которых мы прожили только на дочкину пенсию, не могла найти даже подходящую вакансию уборщицы. Никто мне не помогал. Никто не сочувствовал. Только дочка подходила, вытирала мои слёзы и говорила, что всё будет хорошо. Ничего, нашла, устроилась, справилась, всё вывезла.

Дорогая свекровь в это время узнавала, в каком случае у неё могут появиться права на квартиру моей мамы. Её интересовало, в какой очерёдности мы с дочкой должны помереть, чтобы именно свекровь осталась наследницей. После того как мне стала известна эта информация, я оборвала любые контакты со свекровью и золовкой.

Несколько лет мы с дочкой жили спокойно. Работа, дом, школа. Ни о ком не думали, ни о ком не вспоминали. Раз в год ездили на кладбище к маме и мужу. Я тихонько деньги откладывала, ремонт сделали, кредит на машину взяла. Жизнь налаживалась. Появилась стабильность. Боль поутихла. Если честно, когда я впервые не заплакала, вспомнив маму и мужа, то обрадовалась.

Вспомнить всё, вновь пережить ту злость, бессилие, негодование, боль мне “помог” звонок золовки. Она, рыдая, сообщила мне, что её мать покинула этот мир, оставив крупный кредит. Золовка потребовала поддержки, заявив, что когда умерла моя мама, то она меня поддержала. Порадоваться квартире – это золовка назвала поддержкой. Я ей, конечно, положенные слова сочувствия сказала, но намекнула, что большего она не дождётся.

Потом были звонки с просьбами помочь с похоронами. Ещё она звонила, хотела, чтобы я оплачивала хотя бы часть кредита, ведь если бы мой муж был жив, то ему бы пришлось платить, я должна быть за него. Она якобы с сочувствием говорила о том, что её мать, после приватизации, написала завещание, моей дочке гулькин нос. Прощупывала почву, не собираюсь ли я в суд, ведь волю почившей надо уважать.

У человека было горе, а мне было смешно, но это был горький смех. Мама умерла. Какой бы свекровью и бабушкой эта женщина не была, но золовке она приходилась матерью. И какие вещи заботили золовку? Деньги, жильё, кредит, суд? Я поняла, насколько же жалкой выглядит золовка. И ещё одна вещь стала понятна: говоря мне тогда о квартире, золовка реально была уверена в том, что это поддержка с её стороны.

Номер золовки внесла в чёрный список. Перед этим сказала ей, что нам с дочкой от неё нужно только одно: больше никогда в жизни не видеться. Гнилая женщина. Боже, насколько же она гнилая.

Вновь пришло спокойствие. Ходила, свечки ставила, заодно и свекрови поставила. Надеюсь, она обрела покой. Я ей даже немного сочувствую: воспитала же такую дочь, врагу не пожелаешь. Искренне надеюсь, что сумею воспитать свою дочь. Достойной, честной, верной, доброй, умной… В страшном сне не может присниться, чтобы дочку больше волновало наследство, а не чувство потери. Записано.